Московские новости
02.11.1999
Алексей Улюкаев

Что такое бюджет? Это вариант общественного договора: государство обязуется оказать гражданам определенные услуги в обмен на собранные с них налоги. Если обязательства выполняются не полностью, государство нарушает общественный договор и теряет часть своей легитимности. Следовательно, чем менее реалистичен бюджет, тем менее легитимно государство, тем больше у граждан оснований послать его куда подальше.

Я утверждаю: в ходе работы согласительной комиссии и первого чтения бюджета 2000 года в Думе он стал гораздо менее реалистичным, а государство вследствие этого - менее легитимным. Какие факторы дают основания для такого утверждения?

Во-первых, оценка доходной части бюджета. Уже первоначальные проектировки предполагали рост в 1,5 проц. ВВП - задача сама по себе амбициозная и трудновыполнимая. Принятая же в первом чтении оценка ВВП 2000 года в 5350 млрд. руб. предполагает совершенно нереальный общеэкономический рост в 5 проц. Либо, что гораздо вероятнее, ускорение инфляции. Однако проектировки исходили из того, что инфляция в 2000 году составит 18 проц., а девальвация - 22 проц., то есть будет продолжаться улучшение относительной конкурентоспособности российских производителей, импортозамещение, рост экспорта. Бюджет после первого чтения предполагает, что инфляция, скорее всего, составит 24 - 25 проц., то есть реальный курс рубля не понизится, а повысится, а относительная конкурентоспособность российских производителей ослабеет.

Во-вторых, манипуляции с собираемостью налогов. Не секрет, что в бюджетном процессе собираемость является не аргументом, а функцией: ее значение подгоняется под желаемый результат. Рассчитываем иметь 743 млрд. рублей доходов - закладываем собираемость 72 проц., поднимаем планку до 797 млрд. - рисуем собираемость в 77 проц. Сейчас предполагается, что бюджет получит налоговых доходов 15 проц. ВВП. Рекордная цифра, которая даже превышает лучшие достижения июля - августа этого года. Известно, однако, что выборный цикл накладывает крайне негативный отпечаток на собираемость налогов. Ведь большинство крупнейших налогоплательщиков платит не в соответствии с налоговым законодательством, а в соответствии со специальными налоговыми соглашениями. В преддверии президентских выборов торг вокруг этих соглашений становится особенно напряженным. Да и вообще - зачем платить налоги "преступному режиму", когда его наследникам это не понравится? По моему разумению, в 2000 году любой результат сбора доходов федерального бюджета выше 14 проц. ВВП будет фантастически хорош, результат выше 14,5 проц. просто невозможен.

В-третьих, возможны серьезные проблемы с заложенным в бюджет механизмом обслуживания госдолга. Ход переговоров с МВФ делает практически невозможным получение очередного транша в этом году и весьма проблематичным в начале следующего. Следовательно, процентные выплаты по кредитам можно будет профинансировать либо за счет сжатия всех остальных расходов, что в год выборов крайне неуместно, либо за счет резервов ЦБ, что является фактором дополнительного риска для курса рубля.

Итак, мне представляется, что бюджет, который попал в Думу как амбициозный, но вполне реалистичный документ, стал после парламентской рихтовки совершенно нереалистичным. Минимальная оценка завышенных доходов - 60 млрд. рублей. Снять эту проблему можно было бы единственным образом - за счет аккумуляции в бюджет дополнительных доходов от нефте- и газоэкспортеров. В числе накрученных в ходе первого чтения 54 млрд. рублей дополнительных доходов лишь 5,5 млрд. являются реальными - это предполагаемые доходы от повышения экспортных пошлин на нефть и нефтепродукты. Это повышение следовало бы сделать гораздо более значительным и распространить его на газ.

В англосаксонских странах есть понятие windfall taxation - обложение принесенных ветром доходов. Оно-то нам и нужно. Дополнительные доходы нефте- и газоэкспортеров связаны исключительно с благоприятной мировой конъюнктурой. Им место в федеральном бюджете, а не в тех закромах, где удивительным образом бесследно растворяются любые суммы. Разговоры же о том, на каком уровне экспортной пошлины - 7,5 или 10 евро за тонну - находится предел возможного для нефтяных компаний, явно беспредметен. С моей точки зрения, актуальной была бы дискуссия: 20 или 25 евро за тонну.

Понятно, что разговор с нефтяным лобби о налогах менее приятен, чем разговор с фининспектором о поэзии, но вести его придется. Иначе не перевести проблему бюджета 2000 года из политической плоскости торга правительства с депутатами, в котором последние откусывают по частям реальное тело бюджета и заменяют его виртуальными протезами, в экономическую плоскость, где обязательства есть обязательства, доходы есть доходы, а бюджет есть свято соблюдаемый честный договор государства с гражданами.