Труд
23.10.1999

Недавно действительному академику Академии медицинских наук России Федору Григорьевичу Углову (отношение к которому у многих, скажем так, неоднозначное) исполнилось 95 лет. Те, кому довелось дожить до столь почтенного возраста, обычно погружаются в воспоминания, пишут мемуары, коротают дни у телевизора... А Федор Григорьевич читает лекции студентам Петербургского медицинского университета, выступает с публичными лекциями о здоровом образе жизни. И, что самое удивительное, выполняет сложнейшие хирургические операции в клинике госпитальной хирургии медицинского университета. "Хирург от Бога", - отзываются о нем коллеги. Углов признан самым пожилым оперирующим хирургом планеты, за что и занесен в Книгу рекордов Гиннесса.

Федор Григорьевич - худощав, быстр в движениях. В свой кабинет на четвертом этаже клиники, как правило, поднимается по лестнице, не пользуясь лифтом.

Я смотрю на руки хирурга - красивые, с длинными пальцами и совсем не старческие. Федор Григорьевич держит в руке мою визитку за уголок. Я внимательно наблюдаю за пальцами больших рук и за визиткой, стараясь уловить старческое дрожание. Нет, не дрожат руки!

- А когда вы в последний раз держали в руках скальпель? - спрашиваю своего собеседника.

- Вчера. Удалял больному разросшуюся кисту из брюшной полости. Конечно, я могу сейчас не оперировать. У меня немало дельных, очень способных учеников. Но я и себе расслабляться не позволяю. Нельзя терять навыки.

- Сколько же операций за свою долгую жизнь вы выполнили?

- Точного учета у меня, конечно, нет. Но по моим прикидкам - более 10 тысяч. Это считая и те операции, что приходилось делать в Финскую войну на фронте, и те, что ежедневно выполнял в Ленинграде в период блокады...

- Я знаю, Федор Григорьевич, что вы одним из первых в нашей стране стали оперировать на легких, на сердце... А были ли среди этих операций такие, что запомнились на всю жизнь?

Углов ненадолго задумался, будто вглядывался в далекое прошлое, а потом уверенно сказал:

- Да, есть такая операция на памяти. На фронте, в полевых условиях в 1939 году я зашил большую рану на сердце начальника штаба своего соединения - очень хорошего, доброго человека. Это была моя первая операция на сердце, и прошла она вполне успешно.

- Про вас говорят: хирург от Бога. Быть может, это у вас наследственное, передающееся генным путем от родителей?

- Ну что вы! Мой отец работал слесарем, токарем по металлу. Жили в Сибири. Мать растила детей, вела хозяйство. Но вот что верно, так это то, что с юношеских лет я мечтал стать хирургом. В выборе профессии колебаний никогда не испытывал. В 1919 году был открыт в Иркутске университет, и в самый разгар гражданской войны я стал студентом его медицинского факультета.

Теперь с вершины своих лет могу дать совет тем, кто только начинает жить: профессию надо выбирать один раз и навсегда. Жизнь слишком коротка, чтобы позволить себе метаться по ней очертя голову. Ничего не успеешь сделать!

- Как я понимаю, вы всегда были и остаетесь убежденным, более того, воинствующим трезвенником.

- Конечно! В ином ключе хирург жить не имеет права. Вот тому пример. Это было на заре моей хирургической практики. Я тогда работал в Сибири в городке Киренске. Был какой-то праздник. Собрались молодые коллеги-врачи. Выпили по рюмочке. Меня тоже уговаривали. Но я сразу сказал, что не пью. И вот когда еще разок все пригубили, тут и зазвонил телефон. Дежурный по больнице сообщил, что привезли тяжело раненного в живот охотника. Край-то глухой, таежный. И на всю округу был я тогда единственным хирургом.

Врачи-коллеги - в легком подпитии. Вот я тогда троих, тех, кто больше других уговаривал меня выпить, и пригласил с собой. Дали им халаты, шапочки, маски, и завел я их в операционную. Они как только кровь увидели, чуть не попадали в обморок. Санитарка вовремя вывела троицу на воздух. Когда операция закончилась, я вернулся в компанию. Те трое еще были в "шоке". Они прилюдно тогда признали, что мне пить никак нельзя. Я и сейчас считаю, что пьющий хирург - это преступник. Либо меняй профессию, либо не пей!

- Вы что же - так и не знаете вкус алкоголя?

- Вкус-то, положим, знаю. Я запомнил из своей юности и такой случай. Как-то с приятелем съели по две порции мороженого. Простудился я. Заходит приятель, говорит: "Надо применить испытанное средство народной медицины и к утру будешь здоров". Он налил мне рюмку спирта и предварительно дал порошок аспирина. "Запей", - говорит. Я послушно все это проделал. Конечно, лучше мне не стало, а мерзость была страшная. До сих пор помню. Это было моим первым и последним знакомством с алкоголем.

- А что, в вашем доме вообще-то вино водится? Чем вы гостей потчуете?

- Пока у меня сын еще был несмышленышем, мы с женой держали для гостей сухое вино. Сами не пили. Но когда сын подрос, он как-то заметил мне: "Папа, ты говоришь, что вино - это яд, так зачем же ты этим ядом своих друзей отравляешь?" Мне тогда показалось, что сын прав, и с той поры в нашем доме вина не бывает.

Но это не мешает собираться у нас компаниям. Слушаем музыку, сами порой поем, музицируем, рассказываем забавные истории, анекдоты... И нам без вина не бывает никогда скучно. Вот недавно мой юбилей отмечали. Шумно, весело, но без спиртного. Было много именитых людей. Был и мой давний знакомец - великий русский оружейник Калашников, все были веселы без вина и водки. На другой день один из друзей позвонил: "Спасибо, Федор, что водкой не "убивал". Голова сегодня свежая, и есть что вспомнить".

- Федор Григорьевич, неужто только отказ от курения и приема спиртного так хорошо сохранил вам здоровье и форму?

- Да никаких особых усилий для этого я не затрачивал. Никогда не курил, не пил. Никогда не переедал. По утрам выливаю на себя два ведра холодной воды: хорошо бодрит! А еще никогда не делал людям зла. Очень важно делать добро - это не только людям радость, но и собственному здоровью - большая польза. Злые люди не могут быть здоровыми. Вообще возраст - понятие относительное и определяется, на мой взгляд, не количеством прожитых лет, а, скорее, тем, как человек себя чувствует. Человек, творящий добро, всегда себя чувствует лучше того, кто делает гадости и сеет зло.

- Ваши книги "Сердце хирурга", "В плену иллюзий" и другие стали бестселлерами. Главной темой ваших книг и многих публицистических выступлений была и остается борьба с алкоголем. А как вы относитесь к нынешнему алкогольному "беспределу"?

- Напомню вам слова из одного выступления большого недруга России поры холодной войны Аллена Даллеса. Он говорил: "Посеяв в России хаос... мы будем ловко и незаметно культивировать хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию..." Мне представляется, что эта американская программа ныне у нас в стране активно осуществляется. Народ буквально спаивается самим государством. Немало людей, занимающих видное место в обществе, напрямую заинтересовано в этом. В первую очередь это члены алкогольной мафии, содержащие мощное лобби и в законодательной, и в исполнительной ветвях власти.

Создаются благоприятные условия для незаконного поступления в их карманы, минуя государство, таких сумм, которые дают возможность подкупать всех, кто окажется на их пути. Это и государственные чиновники высшего звена, это и всевозможные контролеры и ревизоры, и средства массовой информации...

- Федор Григорьевич, в магазинах в открытую сейчас можно купить водку от Жириновского с его портретом на этикетке. Всевозможные крепчайшие "целебные" настойки от Брынцалова. И государство на это смотрит сквозь пальцы. Значительную часть в городском бюджете составляют налоги, выплачиваемые пивоваренными предприятиями и им подобными производителями алкоголя, так что городской бюджет в своей основе можно назвать "пьяным бюджетом". Как вы все это расцениваете?

- Этим ужаснуться можно, этого надо устыдиться. В моем представлении, идет преступное планомерное спаивание народа, иначе говоря - его уничтожение.

- Видите ли вы какой-то реальный выход из нынешнего положения?

- Выход один. Чтобы прийти к нему, не надо быть экономистом, он напрашивается сам собой. Нельзя строить бюджет страны, бюджеты регионов на налогах от обращения алкогольной продукции. Это постыдный "пьяный бюджет". Надо прекратить пропаганду "культурного застолья", "безопасных норм потребления" и прочего вздора. Но, как я понимаю, нынешние власти едва ли на это способны. В России, как и во всем мире, ведется борьба с наркоманией. Но у нас почему-то "забыли" о том, что еще в 1975 году весьма компетентная организация - Всемирная организация здравоохранения признала алкоголь "наркотиком, подрывающим здоровье", а Госстандартом СССР в 1982 году алкоголь - этиловый спирт - отнесен к сильнодействующим наркотикам. Даже в Большой Советской Энциклопедии констатируется: "Алкоголь относится к наркотическим ядам". А это значит, что алкоголь не должен быть общедоступным. У нас об этом, судя по всему, накрепко "забыли".

Я не устаю стучаться во все двери. В свое время был понят и поддержан Андроповым в пору, когда он был Генеральным секретарем ЦК КПСС. Это был прозорливый и далеко вперед видевший человек. В его бытность на правительственном уровне был принят целый ряд мер по обузданию пьянства. И это давало результаты.

Разделял мою тревогу и Горбачев, хотя многое из того, что делалось в его время, носило хаотичный, непродуманный характер. Нынешние руководители вполне равнодушно взирают на пьяный беспредел, нимало не стараясь хоть как-то его обуздать. Скорее наоборот - поддерживают его. В этом я вижу трагедию России.